О проблеме

 1    2    3    4    5    6    7    8    9    10    11    12    13    

Глава IV. Принудительное выселение

В начале июня 1915 года Ставка пошла на крайнюю меру: войска получили приказ о том, что оставляемая врагу территория «должна быть превращена в пустыню», т.е очищена как от населения, так и от всего того, что могло составить для врага известную ценность. (1)

У крестьян реквизировали скот и запасы продовольствия, уничтожали постройки и инвентарь. Уничтожались посевы – обычно сжигались. Лишённые средств к существованию, люди были вынуждены уходить со своих родных мест. Встречались случаи, когда крестьянам, сдавшим при выселении скот армии, выплачивались деньги. Но, в целом, предполагалось, что плата за утерянное имущество будет осуществляться при освобождении оставленной территории. Действительно, уже в конце 1915 года на территории тыла были созданы Реквизиционные Комиссии для расчетов по реквизициям. Возмещению подлежало 25% стоимости уничтоженных посевов, при предоставлении соответствующих документов. Но большинство крестьян этих документов не имело и иметь не могло, поскольку выселение происходило поспешно, да и значительная часть крестьянства была неграмотной.

Подробнее см. Материалы Реквизиционных комиссий.

Летом 1915 года по всей линии фронта началось принудительное выселение крестьянства, проводимое военными властями.

Целесообразность таких мер, по-видимому, обосновывалась необходимостью лишения противника местных стратегических ресурсов – людских, продовольственных, сохранением кадров для пополнения русской армии, создания дешевой рабочей силы для строительства военных оборонительных сооружений, работы на оборонных предприятиях, в сельском хозяйстве.

К концу июня целыми селениями, уездами двинулись жители Холмской, Люблинской, Ковенской губерний. Вскоре поголовно выселялось всё местное население Гродненской губернии. С середины августа началось принудительное выселение Волынской, Подольской, Бессарабской губерний. В июне-июле 1915 года большая часть беженцев оставалась вблизи линии фронта. Военное командование и гражданские власти стремились направить беженские потоки в ближайшие тыловые губернии – Лифляндскую, Витебскую, Минскую, Киевскую, Екатеринославскую. Беженцы предпочитали оставаться в тылу нашей армии, поближе к родным местам. (1)

§ 4.1 Массовое перемещение беженцев во «внутренние губернии»

Только 4 августа 1915 г. по инициативе Ставки состоялось решение центральных властей о массовом перемещении беженцев во «внутренние губернии» Империи, чтобы разгрузить прифронтовую местность от избыточного населения и предоставить ему более действенную помощь. (1)

Движение беженцев было крайне не организовано. Стремительность изменения стратегической обстановки в ходе отступления русской армии сопровождалась внезапностью выселения жителей. Большинство беженцев, прибывших в Нижегородскую губернию не имело даже документов.

Грабежи и насилие, чинимые армией, стали обычным явлением при выселении граждан. При нежелании населения уходить со своих мест, их деревни и местечки просто сжигались. Несметные толпы голодных, оборванных людей, повсюду вселяющих панику, двигались на восток. Шли собственным ходом, ехали на подводах. Впереди войск, часто смешиваясь с войсками. Погибали от голода и эпидемий, стрельбы артиллерии и авиации. Шли сплошной стеною, вытаптывали хлеба, портили леса, луга.

Позднее беженцы стали перемещаться особыми беженскими обозами. Это колонна подвод, крытых брезентом и груженных наиболее ценным имуществом. Внутри ехали дети и старики, остальные члены семьи шли рядом, иногда гоня скот.

Вдоль главных дорог, по которым следовали беженские обозы, были устроены питательные пункты, на которых можно было получить горячую пищу, запас продуктов «сухим пайком», фураж для скота. Заболевшие могли получить здесь медицинскую помощь. Но другую картину – реальную, рисует в своих письмах свидетель происходящего русский писатель Константин Паустовский:

«Волнуют беженцы, в большинстве озлобленная, костная, небывало дикая масса. Из-за хлеба дерутся до крови друг с другом. Если не хватит пищи или возникнет какое-либо недоразумение, могут убить. Всюду грабежи, поджоги. Когда тысячи беженцев смешиваются с отступающей армией, во время перехода по дорогам, запруженным на десятки вёрст, когда каждый стремится унести свою жизнь, единственная защита для каждого – револьвер и нагайка. И их пускают в ход слишком часто. Каждое утро мы находим около своей избы брошенные трупы холерных. Холера растёт. Нет ни одной беженской фурманки не заражённой. Все дороги – кладбища. Трупы слегка лишь присыпают песком. Вонь нестерпимая».
( Из письма от 29 августа 1915 г., дер. Гинцевичи Минской губ, около Барановичей)

С конца лета беженцев стали перевозить по железным дорогам специальными маршрутными поездами до определённого пункта назначения. Путь этот занимал, как правило, не менее месяца, а то – и два. См. карточку регистрации беженцев: здесь время выхода с места (деревня Волотыно Гродненского уезда Гродненской губернии) 15 августа 1915 года, а время прибытия в данный пункт (село Черное Балахнинского уезда Нижегородской губернии) – 21 октября 1915 года. Как двигались: сначала на подводе до Орши, оттуда по железной дороге через Смоленск и Москву до станции Растяпино Нижегородской губернии.

Обо всём, полученном в пути, делались отметки в специальной книжке беженца. См. фото такой книжки (Беженский билет).

 1    2    3    4    5    6    7    8    9    10    11    12    13